Мамы не ждут
«Жизнь по имени семья» – это один из проектов Фонда Дети Ждут.
В рамках данной программы волонтеры и специалисты помогают приемным семьям. Руководитель Евгения Тихомирова рассказала, как все начиналось, как работает служба сопровождения сейчас и каким образом эта сфера деятельности изменила ее жизнь.
В рамках данной программы волонтеры и специалисты помогают приемным семьям. Руководитель Евгения Тихомирова рассказала, как все начиналось, как работает служба сопровождения сейчас и каким образом эта сфера деятельности изменила ее жизнь.
Александра Ефимова
Не смогли пройти мимо
Началось все с мам, которые столкнулись с темой сиротства и не смогли пройти мимо нее. На дворе 2005-2006 год, все по-другому: сиротская система сильно отличается от нынешней.
Представьте себе, реальная ситуация: у детей нет подгузников, малыши лежат в тряпочках, в мокрых штанах. Конечно, если учреждение социальное, то деткам там немного получше было, а если больничка детская с отказниками в палате...
Именно поэтому мы проводили акции «Сухая попа», собирали подгузники для них. И люди откликались, помогали. В результате памперсы были, а те, кто будет их менять - нет.
Старт организации
Тогда мы поняли, что без волонтеров, нянь нам не обойтись, и организация начала формироваться как волонтерская, а затем была зарегистрирована как общественное движение. Казалось, что детям помогаем, однако радикально ситуация почему-то не менялась. Тогда Лада Борисовна, наш президент, решила создать базу данных детей, чтобы их можно было устраивать в семью.
Путь волонтера в целом такой: ты приходишь в учреждение с реальным желанием помочь, и формат помощи меняется. Либо ты начинаешь профессионально работать в этой сфере, либо ты берешь ребенка и выходишь из волонтерской обоймы, то есть помогаешь не сразу всем, а кому-то одному.
Затем у многих мамочек, что работали у нас, стали появляться дети.
И вот с появлением детей начали возникать и новые вопросы. А к кому с ними обратиться?
Так у нас оказались консультирующие специалисты. Например, Татьяна Владимировна Дорофеева. Она занимается сиротской историей и сопровождением приемных семей уже больше 20 лет. Когда служба зарождалась, она работала в другой организации, но позже перешла к нам, так как понравился формат.
Началось все с мам, которые столкнулись с темой сиротства и не смогли пройти мимо нее. На дворе 2005-2006 год, все по-другому: сиротская система сильно отличается от нынешней.
Представьте себе, реальная ситуация: у детей нет подгузников, малыши лежат в тряпочках, в мокрых штанах. Конечно, если учреждение социальное, то деткам там немного получше было, а если больничка детская с отказниками в палате...
Именно поэтому мы проводили акции «Сухая попа», собирали подгузники для них. И люди откликались, помогали. В результате памперсы были, а те, кто будет их менять - нет.
Старт организации
Тогда мы поняли, что без волонтеров, нянь нам не обойтись, и организация начала формироваться как волонтерская, а затем была зарегистрирована как общественное движение. Казалось, что детям помогаем, однако радикально ситуация почему-то не менялась. Тогда Лада Борисовна, наш президент, решила создать базу данных детей, чтобы их можно было устраивать в семью.
Путь волонтера в целом такой: ты приходишь в учреждение с реальным желанием помочь, и формат помощи меняется. Либо ты начинаешь профессионально работать в этой сфере, либо ты берешь ребенка и выходишь из волонтерской обоймы, то есть помогаешь не сразу всем, а кому-то одному.
Затем у многих мамочек, что работали у нас, стали появляться дети.
И вот с появлением детей начали возникать и новые вопросы. А к кому с ними обратиться?
Так у нас оказались консультирующие специалисты. Например, Татьяна Владимировна Дорофеева. Она занимается сиротской историей и сопровождением приемных семей уже больше 20 лет. Когда служба зарождалась, она работала в другой организации, но позже перешла к нам, так как понравился формат.
 |  |
Часть нашей социальной нагрузки
Если бы я занималась чем-то другим, моя зарплата была бы гораздо больше. Те, кто работают репетиторами в моей программе «Ребенок дома», берут 500 рублей за занятие, когда обычно учителя на дому с частных учеников получают 700-800 рублей. Все люди, которые работают в проекте, понимают, что это часть добровольчества, благотворительность, можно сказать, часть нашей социальной нагрузки. У нас есть репетитор, которая бросила занятия со всеми частными учениками, и сейчас занимается только с детьми в рамках нашей программы.
Иногда человек, адаптируясь к новому ребенку, к новому образу жизни и задачам, настолько устает, что душевно не способен решать многие вопросы. Тогда возникла идея, что нужно не только психологическое сопровождение, но и социальное в том числе. Ведь у родителей довольно плотный график, и чтобы было свободное время для себя, нужна няня. А детей, предположим, четверо. На их образование и лечение уходит огромное количество денег. И это время семьям, находящимся в кризисном состоянии, мы даем, помогая репетитором, логопедом, той же самой няней. И так до тех пор, пока ситуация не стабилизируется.
Также у нас есть всякие необычные программы: фотостудии, конный проект для подростков, корабельные юнги с выходом в море и прочее. Все это заточено на определенные цели: творческие навыки для наших подростков необходимы, потом, благодаря полученным знаниям, можно и кормиться.
Праздник каждый день
Мой рабочий день ненормирован. Порой он перетекает в рабочий вечер или в ночной мозговой штурм. Иногда бывают забавные моменты, когда я выхожу из дома в 0:00, чтобы обсудить с коллегами какие-то важные и срочные вещи, и ловлю себя на мысли: у меня Новый Год круглый год. Вот выезжаю: никого на улице, лежит снег, горят фонари, там Аврора подсвеченная, ну просто праздник каждый день!
Вообще у меня две должности в рамках работы Фонда: руководитель программы «Ребенок дома» и специалист службы сопровождения и подготовки приемных семей. В школе приемных родителей в каждом потоке есть несколько семей, с которыми я работаю: консультирую, провожу занятия в школе, выхожу на дом, где мы вместе с родителями ищем формулу соотношения финансовых затрат. У меня есть ограниченный ежемесячный бюджет, в рамках которого нужно умудриться помочь нуждающимся людям.
Задача просто помочь
Могу сказать, что у всех семей проблемы интересные. Сказать, что вот эта ситуация неординарная, а эта ординарная, не могу. Если нужен яркий пример, то слушайте.
Домой к одной приемной многодетной маме вместе с ее дочерью пришла девочка. Пришла и сказала: «Я буду здесь жить». И мама теперь оформляет опеку. Примечательно, что другая семья с этой девочкой не справилась, ее вернули. Тогда-то она и решила пойти домой к своей подруге. Причем семья не была нацелена на то, чтобы разузнать, почему от девочки отказались предыдущие приемные родители. В первую очередь ими была поставлена задача просто помочь. Мы как раз ориентируем людей на такую линию поведения.
В рамках моей программы есть история, которой я сама горжусь. Репетитор помогает семье, где мама растит уже шестого приемного ребенка. Парню было 16 лет, когда они познакомились, и учился он в восьмом классе. У мальчика стоял диагноз дискалькулия (прим. неспособность к изучению арифметики). Читать может, а считать нет. Маме говорили, что если у него не будут течь слюни к 18 годам, то это победа. В итоге мальчик со своим братом занимаются музыкой, выступают, играют на музыкальных инструментах. При этом парню сдавать ОГЭ, а он не может считать. Вообще. Сто рублей от тысячи отличает по цвету. И за год занятий они вместе с репетитором изобрели некий способ, которым мальчик может пользоваться и считать. Теперь репетитор уехал доучиваться в МГУ, и они занимаются по скайпу.
Если бы я занималась чем-то другим, моя зарплата была бы гораздо больше. Те, кто работают репетиторами в моей программе «Ребенок дома», берут 500 рублей за занятие, когда обычно учителя на дому с частных учеников получают 700-800 рублей. Все люди, которые работают в проекте, понимают, что это часть добровольчества, благотворительность, можно сказать, часть нашей социальной нагрузки. У нас есть репетитор, которая бросила занятия со всеми частными учениками, и сейчас занимается только с детьми в рамках нашей программы.
Иногда человек, адаптируясь к новому ребенку, к новому образу жизни и задачам, настолько устает, что душевно не способен решать многие вопросы. Тогда возникла идея, что нужно не только психологическое сопровождение, но и социальное в том числе. Ведь у родителей довольно плотный график, и чтобы было свободное время для себя, нужна няня. А детей, предположим, четверо. На их образование и лечение уходит огромное количество денег. И это время семьям, находящимся в кризисном состоянии, мы даем, помогая репетитором, логопедом, той же самой няней. И так до тех пор, пока ситуация не стабилизируется.
Также у нас есть всякие необычные программы: фотостудии, конный проект для подростков, корабельные юнги с выходом в море и прочее. Все это заточено на определенные цели: творческие навыки для наших подростков необходимы, потом, благодаря полученным знаниям, можно и кормиться.
Праздник каждый день
Мой рабочий день ненормирован. Порой он перетекает в рабочий вечер или в ночной мозговой штурм. Иногда бывают забавные моменты, когда я выхожу из дома в 0:00, чтобы обсудить с коллегами какие-то важные и срочные вещи, и ловлю себя на мысли: у меня Новый Год круглый год. Вот выезжаю: никого на улице, лежит снег, горят фонари, там Аврора подсвеченная, ну просто праздник каждый день!
Вообще у меня две должности в рамках работы Фонда: руководитель программы «Ребенок дома» и специалист службы сопровождения и подготовки приемных семей. В школе приемных родителей в каждом потоке есть несколько семей, с которыми я работаю: консультирую, провожу занятия в школе, выхожу на дом, где мы вместе с родителями ищем формулу соотношения финансовых затрат. У меня есть ограниченный ежемесячный бюджет, в рамках которого нужно умудриться помочь нуждающимся людям.
Задача просто помочь
Могу сказать, что у всех семей проблемы интересные. Сказать, что вот эта ситуация неординарная, а эта ординарная, не могу. Если нужен яркий пример, то слушайте.
Домой к одной приемной многодетной маме вместе с ее дочерью пришла девочка. Пришла и сказала: «Я буду здесь жить». И мама теперь оформляет опеку. Примечательно, что другая семья с этой девочкой не справилась, ее вернули. Тогда-то она и решила пойти домой к своей подруге. Причем семья не была нацелена на то, чтобы разузнать, почему от девочки отказались предыдущие приемные родители. В первую очередь ими была поставлена задача просто помочь. Мы как раз ориентируем людей на такую линию поведения.
В рамках моей программы есть история, которой я сама горжусь. Репетитор помогает семье, где мама растит уже шестого приемного ребенка. Парню было 16 лет, когда они познакомились, и учился он в восьмом классе. У мальчика стоял диагноз дискалькулия (прим. неспособность к изучению арифметики). Читать может, а считать нет. Маме говорили, что если у него не будут течь слюни к 18 годам, то это победа. В итоге мальчик со своим братом занимаются музыкой, выступают, играют на музыкальных инструментах. При этом парню сдавать ОГЭ, а он не может считать. Вообще. Сто рублей от тысячи отличает по цвету. И за год занятий они вместе с репетитором изобрели некий способ, которым мальчик может пользоваться и считать. Теперь репетитор уехал доучиваться в МГУ, и они занимаются по скайпу.
Эта семья, кажется, моя
Из историй, которые меня лично сильно затронули?
У меня самой приемный ребенок Саша. И у него есть кровная сестра. В принципе, я тоже стала приемной мамой случайно. Работала в рамках реабилитационной программы, где детей отдавали в семьи. Сашу и его сестру было сложно устроить. Тогда объективно я понимала, что двоих детей с непростой судьбой мне не потянуть. А девочка была первым ребенком, с которым я познакомилась в первый день своего волонтерства. Я брала их на каникулы в гости, мы ездили на дачу к друзьям, затем к моим родственникам. Кроме того, мы с мужем навещали их в лагере каждую неделю. Вспоминаю и осознаю, какими были мы простыми и наивными людьми. Дети звонили и спрашивали: «Вы к нам приедете?». А мы собираемся и едем куда-то за тридевять земель в выходные летом. Причем мы делали выставку с этими детьми, они перерезали ленточку, их показывали на телевидении, по нескольким каналам. Ребята маленькие были на тот момент: мальчику шесть с половиной, сестра на три года старше.
Но все не складывалось. Несколько раз брали в гостевую форму (прим. берут на каникулы, чтобы потом, по возможности, взять в семью) и отказывались. Длинная история, и я в нее была очень включена. Хотелось, чтобы у таких хороших ребят появились родители.
Осенью мне позвонили и сказали, что для девочки нашли хорошую семью, куда сейчас как раз устраивают, а братик ее остался один. Позже у меня интересуются, нет ли каких-нибудь семей знакомых, которые могли бы принять мальчика шести лет.
Я спрашиваю: «Что за мальчик?». Мне отвечают: «Да вот, Саша Моисеев». «Ой, не знаю – говорю, – такое чувство, что у меня есть приемная семья для этого мальчика. Эта семья, кажется, моя». А сестра прожила в новой семье только полгода: ее приняли в августе, 31 декабря привезли в социальную квартиру и сказали, что уезжают делать кровной дочке операцию за границу и больше не вернулись. В итоге дружественная семья в Ленинградской области с десятью девочками взяли ее. Я горжусь знакомством с ними. Саша с сестрой контакт поддерживает. Ездит к ней в гости, звонит. Это тот опыт, который меня по-своему потряс.
Из историй, которые меня лично сильно затронули?
У меня самой приемный ребенок Саша. И у него есть кровная сестра. В принципе, я тоже стала приемной мамой случайно. Работала в рамках реабилитационной программы, где детей отдавали в семьи. Сашу и его сестру было сложно устроить. Тогда объективно я понимала, что двоих детей с непростой судьбой мне не потянуть. А девочка была первым ребенком, с которым я познакомилась в первый день своего волонтерства. Я брала их на каникулы в гости, мы ездили на дачу к друзьям, затем к моим родственникам. Кроме того, мы с мужем навещали их в лагере каждую неделю. Вспоминаю и осознаю, какими были мы простыми и наивными людьми. Дети звонили и спрашивали: «Вы к нам приедете?». А мы собираемся и едем куда-то за тридевять земель в выходные летом. Причем мы делали выставку с этими детьми, они перерезали ленточку, их показывали на телевидении, по нескольким каналам. Ребята маленькие были на тот момент: мальчику шесть с половиной, сестра на три года старше.
Но все не складывалось. Несколько раз брали в гостевую форму (прим. берут на каникулы, чтобы потом, по возможности, взять в семью) и отказывались. Длинная история, и я в нее была очень включена. Хотелось, чтобы у таких хороших ребят появились родители.
Осенью мне позвонили и сказали, что для девочки нашли хорошую семью, куда сейчас как раз устраивают, а братик ее остался один. Позже у меня интересуются, нет ли каких-нибудь семей знакомых, которые могли бы принять мальчика шести лет.
Я спрашиваю: «Что за мальчик?». Мне отвечают: «Да вот, Саша Моисеев». «Ой, не знаю – говорю, – такое чувство, что у меня есть приемная семья для этого мальчика. Эта семья, кажется, моя». А сестра прожила в новой семье только полгода: ее приняли в августе, 31 декабря привезли в социальную квартиру и сказали, что уезжают делать кровной дочке операцию за границу и больше не вернулись. В итоге дружественная семья в Ленинградской области с десятью девочками взяли ее. Я горжусь знакомством с ними. Саша с сестрой контакт поддерживает. Ездит к ней в гости, звонит. Это тот опыт, который меня по-своему потряс.
